Подстрочник (15 серий)

Киномонолог легендарной переводчицы Лилианны Лунгиной, благодаря которой мы читаем по-русски пьесы Стриндберга и Ибсена, рассказы Бёлля, романы Виана и Ажара. Но больше всего Лунгина известна как "русская мама Карлсона". Именно она в марте 1966 года принесла домой в старой авоське книжку некой Астрид Линдгрен с толстым человечком на обложке.
Фильм режиссера Олега Дормана, ученика Семена Лунгина, и одного из самых известных отечественных операторов Вадима Юсова снимался десять лет, и судьба его была туманна. Рассказ интеллигентки о детстве во Франции, Палестине и Германии, возвращении в СССР, о русских эмигрантах "первой волны", столкновении с зарождающимся немецким фашизмом, трагедии 1937 года, быте и нравах предвоенной Москвы, об арестах, студенчестве, движении Cопротивления и распаде советской империи.

Кинорежиссер Павел Лунгин:
Мне кажется, что фильм объективно интересен, потому что это необыкновенный человеческий документ. Мой дед работал в "Экспорт-импорте", поэтому детство мамы прошло в Берлине и Париже. Затем возвращение в Россию, 1930-е годы. Поразительная школа, где с ней в одном классе учились Самойлов, Нусинов, Черняев. Потом - легендарный ИФЛИ. Война, эвакуация, 1960-е, первое диссидентство, первая "оттепель", Некрасов, Галич, Твардовский. И про все это рассказано живым голосом, с юмором.
Фильм снимался так: это были три дня разговоров, по несколько часов. Мама дружила с Олегом Дорманом - он учился у моего отца. Я сам не смог бы это снять. Близкий человек не может видеть все так, как увидел Олег, - изнутри, но при этом немного со стороны. Это ведь как исповедь - не в смысле покаяния, а в смысле подробного длинного рассказа о жизни.
Многие истории, например, из эвакуации меня удивили - я не слышал их никогда. 1960-е были уже при мне, я был сначала мальчиком, потом подростком и все происходило у меня на глазах. Дружба с Виктором Некрасовым, например. Мы с ним были очень близки.
"Подстрочник" - революционный проект. Он абсолютно антигламурен, антискандален. Он про сущностное, про человеческое. Мама была необычайно открыта: к нам постоянно приходили мои школьные друзья, оставались ночевать. Она могла привести домой каких-то людей, с которыми, например, познакомилась в поезде. У нее была ориентация на человеческое, на духовное. И полная невключенность в материальный мир - это все в фильме есть.

“Я считала себя такой французской штучкой, умной девочкой. Мне все говорили: умная, умная – я столько раз это слышала, что подумала: может, вправду умная? А вот Сима как-то дал мне пример, урок: “Нельзя об этом думать, это вообще тебя не касается. Это других касается – умная ты или глупая. А каждый человек, любой, стоит внимательного отношения”. Сима склонялся к людям, как к цветам склоняются те, кто любит цветы, зная, что самый жалкий полевой цветок имеет свою прелесть…” Лилианна Лунгина